Основы социального учения. Четыре особенности церковного социального служения Участие в социальной деятельности священников и архиереев

Адвентисты убеждены в праве каждого человека избирать вероисповедание в согласии со своей совестью без какой-либо дискриминации, всегда уважая права других людей (см. Ин. 6:66-68). Несмотря на наличие общих ценностей, исповедуемых иудаизмом, христианством, исламом и другими религиями, каждая из них все же имеет свои особенности в учении о Боге и человеке, о его жизни, смерти и пути спасения. Мы считаем, что христиане призваны быть миротворцами, и убеждены, что для достижения мира и согласия в обществе необходимо воспитывать в людях толерантность по отношению к представителям различных мировоззрений. К сожалению, в ходе истории многие люди пострадали из-за религиозной нетерпимости. Церковь Адвентистов Седьмого Дня призывает всех к миру, взаимной терпимости и уважению к последователям различных религиозных учений, ко всем людям доброй воли, независимо от их мировоззрения. Мы верим, что все люди сотворены по образу и подобию Божьему, для Его славы и что после грехопадения Бог Сам открыл человеку путь спасения через Господа Иисуса Христа. Поэтому христиане, движимые любовью к Богу и ближним, призваны делиться со всеми людьми открытой им истиной о спасении, не оскорбляя ничьих религиозных чувств.

Доклад епископа Орехово-Зуевского Пантелеимона на пленарном заседании Первой региональной конференции по церковному социальному служению «Новая эра милосердия»

Церковное социальное служение имеет свои особенности, которые отличают его оттого, что называют социальным служением в нашем обществе, в учебных заведениях. Я смотрел учебники по социальной работе для студентов вузов, где подготавливают таких людей. И хотелось бы сказать об этих особенностях, чтобы не потеряться, чтобы сохранить свою идентичность. Сейчас при входе в зал я встретил молодых людей с музыкальными инструментами, спросил у них: «У вас, что здесь концерт?» Ответили, что нет, была служба здесь. Мы, говорят, баптисты. У них тоже социальное служение, у баптистов. Социальное служение есть у мусульман, наверное. У них более крепкие семьи и социальное служение не так востребовано как в нашей стране, где семьи разрушаются. Говорить об особенностях нашего социального служения все-таки нужно.

Очень важно понять, для чего же это делаем мы, какая цель? Какой должна быть форма этой деятельности. Мы должны сохранять свою верность Христу и сохранять верность православному преданию. И поэтому наше социальное служение нечто совсем иное, отличное от того, что сейчас совершается в нашем государстве. И вот об этих четырех особенностях я хотел бы вам сказать.

1) Первая особенность нашего с вами служения это то, что это служение любви, со всеми вытекающими от сюда последствиями. Нельзя совершать это служение, не имея любви. Можно делать его, не имея чувств любви. Трудно иметь эти чувства к бездомному, который как-то не похож немножко на нас с вами. Трудно иметь эти чувства к ребенку, который родился уродом, трудно иметь эти чувства к людям, которые совершили какое-то страшное преступление. Но, конечно, любовь – это не просто чувство, любовь – это слово объемлет очень много важных для нас с вами вещей. Будем говорить о вечном смысле этого слова, который известен нам с вами.

Любовь – это БОГ. И это служение должно иметь все оттенки любви, должно иметь всю глубину любви, должно обязательно иметь радость любви. Должно иметь ту верность, которая есть в любви. Должно иметь своей целью, не просто совершить какие-то действия, не просто осуществить какие-то наши с вами планы, не просто сделать то, что нам кажется важным. Любовь, которая есть БОГ, явление любви в мире — вот что есть такое церковное социальное служение. Любовь – это когда другой человек, каким бы он не был, является для нас радостью. Той радостью, какой он был для преподобного Серафима Саровского. Каждому человеку, приходящему к нему, он говорил: «Радость моя, Христос Воскресе!» Не лицемерил и не лукавил. Это мы с вами вместо того, чтобы быть православными, стараемся выглядеть таковыми. И, поэтому, в православной жизни, конечно, много фарисейства, лукавства, такого не было конечно у святых. У преподобного каждый был радостью. И нам нужно научиться эту радость знать, чувствовать. Чтобы это было не просто вынужденное служение, как это делают иногда медсестры в больнице, у которых не остается уже любви. Они приходят на работу, стараются что-то сделать, но не имеют этой любви.

У нас должно быть понимание того, что человек, к которому мы с вами обращены в нашей деятельности, что человек этот – это образ Божий. Образ Господа нашего Иисуса Христа. Человек носит на себе образ того, кто воплотился на нашей земле, стал нашим учителем, нашим Господом. И служа этому человеку – мы служим самому Иисусу Христу. Это мы должны помнить и искать эту радость, радость, которая одна только является целью человеческой жизни.

Гедонизм – это страшная, конечно, философия. И современное общество, которое ищет удовольствия, придет к страшному концу. Но радость, конечно, — это цель человеческой жизни. Господь хочет отдать эту радость, этой радости научить. И поэтому, совершая это служение, мы должны научиться радоваться тем людям, которым мы с вами помогаем. В не зависимости от их внешнего вида, в не зависимости от преступлений совершенных ими, от того какой они национальности, веры, знакомы они нам или не знакомы.

Радость должна быть обязательно, надо искать эту радость. Вот это служение будет служением именно любви. Мне кажется это самое главное, если этого не будет, если это уйдет, если мы об этом забудем с вами, то это служение не будет по-настоящему церковным. Тогда оно не поможет, а помешает прийти людям в церковь. Тогда наше служение станет стеной, препятствием для человека, он не увидит за этим любви, которая должна быть. Конечно же, если это служение — любовь, то мы тоже должны любить друг друга. Мы должны учиться этой любви. Я думаю, что Москва должна помогать всем другим регионам, поскольку в Москве мы живем лучше, чем вы, у нас больше денег, больше еды, больше одежды, больше комфортных условий жизни. Поэтому мы каемся. Мы мало помогаем, мало что-то делаем для вас. Конечно, мы должны делиться, даже бандиты делятся друг с другом, у них такой закон. Тем более мы христиане должны это делать! Эта любовь должна нас связывать с вами. И наше собрание должно быть не просто теоретической какой-то конференцией, некой галочкой в отчете. Не просто неким мероприятием, а должно быть собранием, где тоже присутствует Христос, где есть любовь.

2) Вторая особенность. Она немножко такая трудная и не всеми может быть правильно понята.

Совершая социальное служение, в отличие от безбожников и коммунистов, мы должны помнить, что этот мир, в котором мы живем – обречен. Мы должны помнить, что каждый человек, который рождается в этот мир, умрет. Мы должны помнить, что каждый человек, пришедший в этот мир, будет страдать. Мы должны помнить, что не сможем всем помочь, мы не сможем окончательно устранить ту несправедливость, которая есть в мире. Мир идет к своему концу, любовь иссякает. Уходит.

Без этой памяти, без этого знания, мы можем стать благодушными деятелями, о чем- то мечтать, потом разочаровываться от того, что ничего у нас не получается. Ничего и не должно получиться в этом мире, не надо обольщаться. Не надо думать, что вот собрались мы вместе и теперь во всех епархиях начнется работа. Не будет этого ничего, не обольщайтесь. Не потому что вы плохие, не потому что нет денег или нет людей, а потому что мир, в котором мы живем, в нем действует грех, действует зло. И чтобы обессилить это зло, нужно принести себя в жертву.

Господь, когда пришел на землю, Он же не устроил никаких социальных институтов. Он собирался с апостолами, помогал тем, кто к Нему приходил. Сам никому не отказывал, Сам исцелял больных, был Любовью. Умер на кресте. Те люди распяли Его на кресте. Не нужно думать, что наше общество разделит с нами наши идеи. Я думаю, что наша деятельность обречена на поражение. Мы не можем победить зло, мы можем умереть со Христом, мы можем жертвовать собой, можем сострадать и сочувствовать людям. И самое главное, что мы можем – мы можем этим людям помочь понять тайну страдания. Получается противоречие: с одной стороны мы стараемся, чтобы страданий было меньше, и в тоже время должны помочь им понять тайну страдания. Это не я придумал, мне об этом говорил о. Иоанн Крестьянкин, когда мы были у него с директором нашего училища, он сказал, что задача сестры милосердия помочь больным полюбить свою болезнь.

Не лишать его сочувствия и сострадания, а если мы готовы сами сострадать, то наша любовь и милосердие помогут людям переносить страдания. Мы не сможем облегчить все страдания на земле, но мы можем помочь людям узнать о страданиях Христа. Мы можем согреть сердца любовью, и тогда никакое страдание не будет им страшно, в этом отличие церковного социального служения, которое отличает его от социальной работы государства, скажем. От тех программ, которые принимает государство. Если это забудем, то мы или отречемся от Бога, думая, что здесь можно устроить рай. Или откажемся от своего дела, будем нести как тяжкое бремя, безрадостно.

3) Третья особенность – мне кажется, тоже очень важная и если мы о ней не будем помнить, ничего у нас не получится. В церкви есть разные служения. Есть служение певчего — у человека хороший голос, он поет на клиросе. Это замечательное служение. Потому что если в храме можно закрыть глаза, то нельзя заткнуть уши. Если хор плохо поет, невозможно молиться, хочется уйти в другое какое-то место. Поэтому, это служение очень важно. Есть служение священника. Это наше такое особенное служение. У кого-то есть дар слова, он может говорить замечательно.

Но есть служение — общее для всех христиан. Вот сегодня была Литургия, на которой не все вы, к сожалению, причащались. Но Литургия – это общее дело. И таким же служением является служение милосердия, если в этом служении не будут участвовать все члены церкви, оно будет неполным. В этом служении должны участвовать не просто социальные работники, не только сестры милосердия, не только дьякона. Наша задача объяснить всем, что это служение, как и служение Евхаристии на Литургии – общее. Как есть главная заповедь о любви к Богу, которую мы исполняем, вместе собираясь на Литургии, так и заповедь о любви к людям должна совершаться совместно. Вместе.

Были времена, когда это нельзя было делать вместе, когда каждый должен был делать в одиночку, когда в лагерях помогали своим собратьям заключенным. Была такая святая Татьяна, которая собирала посылки в тюрьмы священникам, писала письма, утешала. Такое замечательное служение у нее было.

Сейчас мы можем это делать все вместе, всей церковью. Приучать детей к этому служению. Нужно подвигать батюшек на это, к сожалению, не все находят на это время. Сестры милосердия, например, спрашивают: как уговорить батюшку прийти в больницу. Упросить, умолить, настоять, намекнуть на архиерея, объяснить. Если батюшка придет – принять с любовь, угостить, батюшки тоже нуждаются во внимании. Батюшка спешит, нужно ему объяснить, что это за человек, например: человек, что лежит на койке – ветеран войны или женщина замечательная и т.д. Чтоб он увидел личность в этом человеке. Помочь ему.

Сам Патриарх Кирилл в этом служении участвует. В прошлом году , в этом – был . И уделяет этому много времени. Поэтому в нашей епархии так много социальных начинаний.

Не нужно думать так: вот социальный работник, пусть занимается. Нет, это только маленькая часть. всех людей, всех прихожан нужно к этому подключать. Есть разные формы для этого. Есть у нас такая форма — мы собираем людей, которые готовы жертвовать часть своих денег. И те, кто жертвует сотую часть, называем и с их помощью мы сейчас собираем полтора миллиона в месяц. И люди готовы жертвовать, готовы в этом участвовать. Если не может человек давать деньги, не может сам помочь, он может молиться о нас, о тех нуждающихся, которым мы с вами помогаем. Это дело всей церкви, а не только социальных работников или сестер милосердия.

В языках современных обществ такие слова, как «милосердие» и «благотворительность» постепенно уходят из активного словоупотребления и приобретают несколько архаический оттенок. И не только потому, что мир становится жестче… Причина также и в том, что благотворительность и милосердие нередко становятся лукавыми мотивами в международных политических и экономических хитросплетениях.

Раз и навсегда сказанное Премудрым Екклесиастом слово о милосердии призывает нас к осторожности и внимательности. «Многие хвалят человека за милосердие, - свидетельствует премудрый царь Соломон, - но правдивого человека кто находит?» (Притч. 20: 6).

Понятие о милосердии в Священном Писании и

святоотеческом предании

Что же говорит нам Священное Писание, где в книгах Ветхого и Нового Завета эти лексемы встречаются в разных вариациях около трехсот раз?

Милосердие понимается:

Во-первых, как форма непосредственного общения человека с Богом: «Обручу тебя Мне в правде и суде, в благости и милосердии», - говорит Творец устами пророка Осии (Ос. 2: 19);

Во-вторых, как образ жизни через подражание Божественному милосердию: «Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» (Лк. 6: 36), - заповедует Господь наш Иисус Христос;

В-третьих, как спасительный подвиг избавления от грехов: «Искупи грехи твои правдою и беззакония твои милосердием к бедным; вот чем может продлиться мир твой», - свидетельствует пророк Даниил (Дан. 4: 24).

Правда как свидетельство чистой совести, справедливый суд как показатель нравственности общества, благость власти, взаимное милосердие как залог равенства людей друг перед другом и перед Богом: вот библейские основы для процветания народов и человеческого сообщества в целом.

Иными словами, эти основы заключают в себе социально-политическую мудрость для мира людей. Этот логический круг замыкается словами апостола Иакова о том, что «мудрость, сходящая свыше… полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна» (Иак. 3: 17).

Такого рода мудрость благотворна и для отдельного человека, и для целого народа: «Человек милосердный благотворит душе своей, а жестокосердый разрушает плоть свою» (Притч. 11: 17). Творец прямо и недвусмысленно говорит венцу Своего творения о том, что именно милосердие формирует человека как личность, пред Ним предстоящую, и определяет основной принцип благословенной жизни для каждого народа и для всего мира людей в целом.

Для святителя Иоанна Златоуста († 407) эта истина была настолько прозрачной и ясной, что он учил о милосердии как об отличительном качестве человеческой природы вообще: «Человек более всего должен учиться милосердию, потому что оно-то и делает его человеком… Кто не имеет милосердия, тот перестаёт быть человеком. Оно делает мудрыми… Оно есть признак божества… Итак, по всем этим причинам научимся быть милосердными, а особенно потому, что мы и сами имеем великую нужду в милосердии».

В русской народной речи есть грустный, но очень глубокомысленный исторический совет: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». При всей его кажущейся простоте, это присловье в течение многих веков не только звучит как призыв к осторожности, но и воспринимается в национальной жизни именно как призыв к милосердию.

Это очень важное русское народное качество совпадает с развернутым определением христианского милосердия, которое принадлежит святителю Василию Великому († 379): «Милосердие есть болезнование о страждущих сверх меры их вины и сострадание к ним. Милосердуем о том, кто из великого богатства впал в крайнюю нищету, кто из крепкого телесного здоровья перешел в крайнее изнеможение, кто прежде восхищался красотою и свежестью своего тела, и потом поврежден обезображивающими болезнями. Поскольку и мы некогда были славны в райском состоянии, а по причине падения стали бесславны и унижены, то Бог нас милует, видя, какими мы были и какими мы сделались».

Противоположным состояние - это черствость души, жестокость сердца и озлобленность ума. В Священном Писании они напрямую связываются с духовным упрямством и противлением Богу (Иез. 2: 4; Мк. 16: 14). Мало того, что это состояние мучительно для человека и разрушительно для его личности: оно к тому же искажает человека, развивая в нем эгоизм, лживость, коварство, тщеславие, зависть, вероломность, грубость.

В истории Церкви, христианских народов и особенно - в хрониках миссионерской деятельности восточных и западных христиан при желании можно найти абсолютную закономерность в том, что успешный или трагический результат прямо зависит от следования принципу милосердия или от его забвения.

Словно предвидя трагические ошибки христиан будущих времен, святитель Григорий Богослов († 389) еще в четвертом веке настаивал на том, что милосердие - это закон христианской жизни. «Не думаешь ли ты, что человеколюбие есть для тебя не необходимость, а дело произвола, - не закон, а совет?», - строго вопрошает он и нас, христиан третьего тысячелетия от Рождества Христова.

Два вида милосердия

На христианском Востоке издавна различают два вида милосердия - телесное и духовное.

Дела милости, которая оказывается телу, - накормить голодного, одеть нагого или имеющего недостаток в одежде, посетить больного и заключенного, с христианским достоинством погрести тех, кто умер в нищете.

Милость, оказываемая духу, или душе человека - это исправление грешника, по слову апостола Иакова о том, что «обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов» (Иак. 5: 20); это научение истине и добру, это чистосердечный совет и предупреждение об опасности, это утешение в скорбях, искренне прощение, молитвы о других людях.

Две формы милосердия

С древнейших времен в Церкви утвердились две формы милосердия, восходящие к практике Деяний святых Апостолов: индивидуальная и общественная.

Христианин, руководимый чувством сострадания, спешит на помощь нуждающемуся. Это - частная, индивидуальная помощь (Деян. 3: 1–10). Другой вид состоит в том, что несколько людей, вся община или вся Церковь основывают общество и собирают то, чем желают помочь бедным, чтобы из этого общего хранилища оказывать содействие нуждающимся по мере их потребностей и своих возможностей (См.: Деян. 2: 44–45).

Яркие образцы обеих форм милосердия сохранились в церковной письменности. Вспомним жития Мартина Милостивого († ок. 400), Олимпиады диакониссы († ок. 409), Филарета Милостивого († ок. 792), которые были прославлены Церковью за бескорыстное сострадание к людям; вспомним святителя Иоанна Милостивого, архиепископа Александрийского († 619), который в VII веке сумел организовать ежедневное кормление около восьми тысяч человек.

Впрочем, полемика о том, какой из этих форм милосердия следует отдать предпочтение, продолжалась и в XIX веке, пока, наконец, не был окончательно сделан вывод о высоком нравственном значении обоих видов милосердия и соответствующих им форм благотворительности.

Автор пособия «Православное нравственное богословие» протоиерей Иоанн Халколиванов († 1882) так резюмировал итоги дискуссии: «Если бы все христиане вообще и, в частности, бедные были честны, искренни, богобоязненны и расположены к одному доброму и благочестивому, то надлежало бы предпочесть благотворительность индивидуальную, ибо она, как не связанная никакими… правилами и формами представляет для бедных ничем не заменимое свойство - иметь вовремя нужную помощь.

Но поскольку опыт показывает, что не у всех бедных людей и не всегда можно найти добрые христианские качества, и напротив, многие из них злоупотребляют милосердием, предаваясь праздности, тунеядству и разным порокам, то во избежание этого зла и для его прекращения следует предпочесть общественную благотворительность».

О традиционных видах милосердия и благотворительности говорится и в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви: «Заповедь Божия повелевает трудящимся заботиться о людях, которые по различным причинам не могут сами себе зарабатывать на жизнь… и делиться с ними плодами труда.

…Продолжая на земле служение Христа, Который отождествил Себя именно с обездоленными, Церковь всегда призывает общество к справедливому распределению продуктов труда, при котором богатый поддерживает бедного, трудоспособный престарелого. Духовное благополучие и самосохранение общества возможны лишь в том случае, если обеспечение жизни, здоровья и минимального благосостояния всех граждан считается безусловным приоритетом при распределении материальных средств» (13).

Необходимое расположение сердца

Еще древние святые отцы обращали особое внимание на расположение сердца, с которым совершаются дела милосердия, и указывали несколько важных нравственных позиций, с которых деяние становится благим и угодным Богу:

Любая помощь нуждающемуся должна оказываться из собственного имущества, а не из имущества других. Это требование было твердым уже в ветхозаветные времена: «От имений твоих твори милостыню» (Тов. 4: 4), - говорится в книге Товии.

Было бы большим заблуждением полагать, что Бога можно умилостивить из имущества и средств, отнятых у бедных. «Кто приносит жертву от неправедного стяжания, того приношение насмешливое, и дары беззаконных неблагоугодны» (Сир. 34: 18), - учит Иисус, сын Сирахов и к тому прилагает потрясающее сравнение: «Что заколающий на жертву сына пред отцем его, то приносящий жертву из имения бедных» (Сир. 34: 20). Это серьезная духовно-нравственная коллизия, своевременная во все века. Она возникает в обществе тогда, когда внешнее раскаяние совершается без исправления причиненного зла, а показное благочестие - из политического расчета.

Второе важное качество благотворительности состоит в том, что ее нужно осуществлять охотно и без промедления. Для святого апостола Павла только добровольная милость и является благословенной: «Каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением, ибо доброхотно дающего любит Бог» (2 Кор. 9: 7).

«Милостыня является таковою только тогда, - читаем у святителя Иоанна Златоуста, - когда ты подаешь её охотно, щедро; когда ты думаешь, что не даёшь, а сам принимаешь; когда ты признаешь её для себя благодеянием и приобретением, а не потерею. Тот, кто оказывает другому милость, должен радоваться, а не печалиться» (16).

Третье свойство милосердия - бескорыстие. Благодеяние ближнему не ожидает награды и благодарности, и потому совершается без помпезности и рекламы. «Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне, - поучает Спаситель. - И Отец твой, видящий тайно, воздаст тебе явно» (Мф. 6: 3).Тот же Златоустый Константинопольский архиепископ так истолковывает эту заповедь: «Знай, что в тебе живет ветхий греховный человек, который действует в твоих помыслах и пожеланиях. Укрой же от ветхого человека то, что творит в тебе новый человек - твоя совесть, просвещенная светом Евангелия и подкрепляемая духом Божиим. А потому: сделай доброе дело и тотчас же постарайся… забыть о нем».

Четвертое свойство милосердия - нелицеприятие. Оно должно обнимать всех нуждающихся без исключения - христиан и нехристиан, родных и чужих, добрых и злых, друзей и врагов. «Благотворите ненавидящим вас… Да будете сынами Отца вашего Небесного, - говорит Господь, - ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5: 44–45).

Поступая так, человек оказывает помощь в высшем смысле не столько ближнему, сколько сам себе. Потому что этим он преодолевает себялюбие, которое особенно сильно действует в поврежденной грехом и человеческой природе человека. Себялюбие убивает искренность, и вслед за ней умирает и способность сострадать другому человеку. А в чем нет искреннего сострадания, в том нет ни смысла, ни содержания христианской любви.

Пятое и, я бы сказал, методологически важное свойство благотворительности - это посвящение Богу каждого своего дела. Именно при таком подходе любое благодеяние достигнет своей высшей цели, вне зависимости от того, большое оно или малое. Ведь значимость доброго дела измеряется прежде всего расположением сердца, а никакое доброделание не может быть успешным без обращения к Богу.

«Извольте законом иметь, - строго наставляет нас святитель Феофан, затворник Вышенский († 1894), - всякое дело Богу посвящать в самом его зародыше, к Богу обращать его во время производства и у Бога просить сил на совершение его. Потом, закончив, и благодарение Ему же воздать…» (20).

Впрочем, во все времена люди находили аргументы в оправдание своей бездеятельности в сфере милосердия. Проходили тысячелетия, а эти оправдания всегда были одними и теми же: у нас самих нет излишков; мы - люди не богатые; если всем помогать, так и сам придёшь в нужду; милосердием других многие злоупотребляют; нам надо прежде подумать о своих, а потом уже давать другим… И так далее в меру своего хитроумия.

– Мы помним, что за словами «социальное служение» на самом деле не всегда узнается служение Самому Христу, и если понимать дела милосердия как социальное служение в обычном смысле, то, с православной точки зрения, это будет неправильно. Сам Господь говорит: то, что мы сделали братьям Его меньшим – сделали Ему. И поэтому человек, который служит больному, помогает бездомному, воспитывает сироту, делится своим достатком, чтобы восполнить недостаток нуждающихся, все это он делает Самому Христу. Неоднократно в житиях святых мы встречаем эпизоды, когда Господь явно показывает, что сделанное нищему, бедному, нуждающемуся, сироте, заключенному – сделано Ему Самому. Если человек это понимает, то такое служение будет очень важной и неотъемлемой частью его жизни. Христианская жизнь должна быть гармонична, должна стремиться к совершенству – нельзя развивать какую-то одну сторону церковной жизни, забывая о другой, иначе результата никакого не получится. Нельзя думать, что если я пою на клиросе, то мне можно не помогать бедным, если я пишу иконы, то могу не участвовать в помощи нуждающимся. Полнота и радость общения со Христом зависит от того, насколько человек узнает в своих ближних Христа, насколько он им служит.

Я думал, почему праведный Иоанн Кронштадтский так удивительно говорил о литургии, переживал литургию как встречу со Христом? Почему литургия доставляла ему такую радость, почему он видел в ней источник жизни и старался служить литургию каждый день? Потому что он был милосерден и открыт ко всем людям, которые обращались к нему за помощью. Отдавая последнее, он иногда оставался без сапог, он посещал нуждающихся и бедных, открывал им свое сердце, и поэтому Господь открывал ему Себя. Так и мы, если хотим получить вечную радость общения со Христом в Царствии Небесном, должны научиться узнавать страждущего Христа в тех людях, которые нуждаются в нашей помощи.

– Дети в храме – это довольно серьезная тема. Ваши советы родителям маленьких прихожан.

– Какие советы вы можете дать при вступлении в брак, выборе жениха и невесты? Как сохранить мир в семье? Как выстраивать отношения?

А для того, чтобы брак был по воле Божией, есть некоторые правила. Обязательно нужно взять благословение духовника, благословение родителей. Необходим достаточно долгий период (хотя бы один год) знакомства перед браком. Обязательны целомудренные отношения до вступления в брак. При соблюдении этих правил, можно надеяться, что брак будет совершен по воле Божией и что он будет счастливым, хотя будут, конечно, и искушения и трудности.

Второе, что нужно сказать, это то, что, вступая в семейную жизнь, человек вступает на путь подвига. И только если человек относится к браку как к подвигу, а не как к какой-то мнимой сладости или просто общению с человеком, с которым ему интересно, если он понимает, что брак – это подвиг самоотречения, крестной любви, подвиг служения другому, и будет готовить себя к этому подвигу, тогда брак принесет духовные плоды и любовь, которая была изначально, преобразится и станет больше, станет более глубокой. Только в этом случае брак достигнет своей цели. Семейные отношения должны выстраиваться так, чтобы человек другого предпочитал самому себе. Брак – это школа любви, любви целомудренной, жертвенной. Если об этом помнить и, как бы ни было трудно, стараться эти правила исполнять, тогда брак будет радостным, полным, счастливым.

– Молитва. Каковы могут быть причины охлаждения к молитве, равнодушия к духовной жизни?

– Нужно помнить, что ничего другого так не страшатся бесы, и ничто другое так не побеждает лукавого, как молитва. Молитва есть таинство общения с Богом, таинство, которое во всей полноте раскроется только после нашей смерти. Но если мы здесь, на земле, не будем участвовать в этом таинстве, не будем этому учиться, то и после смерти можем оказаться вне этой радости общения с Богом. Поэтому, как бы ни было трудно, как бы мы ни устали вечером, как бы мы ни спешили утром, мы должны обязательно исполнять молитвенное правило. Пусть оно будет небольшим, но оно должно быть постоянным, обязательным, и даже если мы не в состоянии прочитать его со вниманием, от души, даже если мы спешим, все равно нужно его прочитывать, потому что лучше помолиться плохо, чем совсем не помолиться. Нужно, конечно, стремиться к внимательной, умной молитве, нужно читать о молитве, учиться молитве, но если оставлять молитву и ждать какого-то особого расположения души, то это будет уступкой дьяволу. Если так поступать, то расположение к молитве никогда не придет.

Причинами охлаждения к молитве являются привязанность к земной жизни и та война, которую ведут против нас злые духи, всячески препятствуя молитве, нагоняя сон, уныние, отвлекая житейскими заботами. Мне кажется, что нельзя оставлять молитву на самый конец дня, потому что иногда дьявол так отвлекает человека, что он встает на молитву только в час ночи, когда уже нет никаких сил молиться. Я считаю, что лучше прочитать правило, пока есть еще силы, а потом сделать какие-то дела (почитать, сделать уроки, домашние дела и тому подобное).

– Расскажите, пожалуйста, о вашем училище сестер милосердия.

Второе, что я считаю очень важным и замечательным в нашем училище, это то, что в нем учатся девочки в очень трудном для них возрасте (некоторые поступают к нам с 14 лет), когда у них меняется система ценностей, когда приходят различные искушения, когда не так важен для них авторитет родителей, когда они начинают задумываться о проблемах современной жизни. В этом возрасте их сверстницы часто совершают очень страшные и тяжелые грехи, встают на путь порока. Поэтому очень важно, что в этом возрасте наши ученицы находятся в церковной ограде, имеют верующих подруг, сохраняют общение с духовником, заняты важным делом, вместо того, чтобы искать земных радостей, учатся состраданию, учатся помогать другим, учатся любви и милосердию.

И, в-третьих, они могут получить профессию, которая будет важна для них, поможет им в жизни, даже если они не станут медсестрами. Они смогут оказать помощь человеку, нуждающемуся в ней, смогут помочь в трудной ситуации, будут знать о том, как обращаться с детьми, когда они сами станут мамами, будут знать, как ухаживать за пожилыми людьми.

Наше училище имеет духовную компоненту, но, в то же время, является училищем государственным, и учащиеся получают диплом, тождественный тем, которые выдают студентам обычных светских московских училищ. Учатся в училище после 9-го класса 4 года, после 11-го – 3 года, на вечернем отделении учатся тоже 4 года. Практику проходят сейчас, в основном, в больнице святителя Алексия – это больница Московской Патриархии, которая находится под особым попечением Святейшего патриарха. В этом году мы договорились с Марфо-Мариинской обителью, чтобы наши учащиеся, не имеющие в Москве места для проживания, могли жить в стенах этой замечательной обители, которая была основана преподобномученицей Елисаветой. Они могут проживать там бесплатно, войдя на время учебы в число послушниц этой обители.

– Каковы условия приема в училище?

– Мы принимаем девушек любого возраста, окончивших 9 или 11 классов, с нормальным здоровьем, православного вероисповедания. В наше училище мы принимаем только православных и церковных людей. Если человек не церковный, но хочет воцерковиться – это тоже возможно, но для этого свое намерение нужно засвидетельствовать каким-то трудом в храме и рекомендацией духовника.

– Сестра милосердия – это призвание или любая девушка при желании может ей стать?

– Если мы говорим о самом служении сестры милосердия, то сестра милосердия – это, конечно, призвание. И далеко не все люди к этому призваны, и далеко не все, кто оканчивает наше училище, становятся сестрами милосердия. Многие работают в медицине, медицинскими сестрами, но применить ко всем это высокое звание, конечно, нельзя. Некоторые уходят в монастырь, некоторые становятся матушками, выходят замуж за будущих священников, некоторые поступают в институты, становятся врачами. Если у девушки есть какая-то склонность к медицине, если она хочет научиться любви, то мне кажется, поступление в училище будет для нее полезным, даже если она сестрой милосердия впоследствии не станет.

– Чем же отличается сестра милосердия от медсестры, окончившей медицинское училище?

– Сестра милосердия отличается от медсестры тем, что она научена не просто манипуляциям, не просто правилам гигиены, знанию латыни, названиям лекарств, приемам поворота больного, но она знает главное – что человек, которому она служит, нуждается в помощи и медицинской, и духовной. Что человек – это целостная личность, и, ухаживая за телом, нельзя не думать о душе этого человека. Кроме того, сестра милосердия понимает, что больше больной служит нам, чем мы служим больному. Это слова преподобного аввы Дорофея, очень важные для понимания существа церковного служения милосердия. Когда человек служит больному, то он делает это не из тщеславия, не потому, что он гордо возомнил о себе, что призван Богом врачевать недужных, заботиться о тех, о ком некому позаботиться. Наши учащиеся должны понимать, что когда они ухаживают за другими, то делаются лучше сами. Авва Дорофей говорил, что уход за больным помогает человеку преодолеть многие страсти. Поэтому отношение к больным должно быть не как к объектам для производства манипуляций, не как к людям, нуждающимся в медицинской помощи, а как к тем, кто нас спасает, кто помогает нам стать лучше.

– Как вы считаете, почему в современном мире наблюдается особенное оскудение милосердия, любви?

– Оскудение милосердия и любви происходит потому, что оскудевает вера. Люди забывают о Христе. На Западе даже Рождество становится не праздником Рождества Христа, а праздником, в котором есть свои обряды, обычаи, но совсем нет памяти о Христе.

– Не кажется ли вам, что женщины более склонны к делам милосердия, чем мужчины? Пытаетесь ли вы привлекать молодых людей к этому служению?

– У нас был номер журнала, посвященный женскому и мужскому милосердию. Мужчины более основательны в делах милосердия, женщины более подвержены чувствам. Женщины бывают скорее отзывчивы на помощь, но иногда вместо пользы приносят вред. Мужчины могут помедлить, но зато, если уж что-то делают, то делают основательно. Мы не стараемся специально привлекать молодых людей, но, если они приходят, и если они воцерковлены, то мы принимаем их в наше училище.

– Порекомендовать кому-то взять к себе бомжа или беспризорного ребенка, это значило бы, мне кажется, порекомендовать то, что превышает меру обычного современного православного человека. Но помочь бездомному человеку не замерзнуть зимой на улице Москвы может любой. У нас есть теперь служба помощи бездомным, можно вызвать автобус этой службы, можно помочь этому человеку, открыв дверь подъезда. Бездомным ни в коем случае нельзя давать деньги, они люди слабые, в большинстве своем алкоголики. Можно дать им варежки, носки, потому что очень часто у этих несчастных людей бывают обморожения рук и ног. Можно не пожалеть своего времени, купить им какую-то горячую пищу. Я думаю, что это будет помощь реальная. Что касается беспризорных детей, помочь им, конечно, одному человеку, прохожему, бывает очень трудно. Можно также помочь им едой. Можно помочь Церкви в реализации тех программ, которые у нее есть. Сейчас Церковь занимается бездомными, занимается беспризорными детьми – можно жертвовать деньги на эти службы, поддерживать их молитвой. Хотя бы раз в месяц можно вместе с другими людьми заниматься решением этой проблемы, например, патрулировать места, где находятся беспризорные дети, хотя бы раз в неделю прийти, чтобы с ними побеседовать, если есть средства – помочь в создании приюта.