У военных священников есть свое оружие. Военное и морское духовенство в россии

В 2011 году Минобороны России продолжает работу по подбору и назначению священнослужителей на штатные должности в Вооруженных Силах. Для этого в структуре военного ведомства создано Управление по работе с верующими военнослужащими, основной задачей которого является реализация решения Президента Российской Федерации о возрождении армейского и флотского духовенства. О специфике работы военного священника, характере взаимодействия Церкви и армии в интервью «Журналу Московской Патриархии» (№ 4, 2011 г.) рассказывает начальник управления Б.М. Лукичёв.

— Борис Михайлович, какова структура вашего управления, чем оно занимается в настоящее время и на какой стадии находится реализация решения Президента о восстановлении в Вооруженных силах института военного духовенства?

— Решение Президента России о воссоздании в Вооруженных Силах воинского и флотского духовенства инициировано, как известно, обращением, которое подписал Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, а также другие лидеры традиционных религиозных объединений России. Оно обусловлено логикой развития государственно-церковных отношений в нашей стране за последние 15-20 лет. Эти отношения развивались на основе современного законодательства в интересах сотрудничества государственных структур и религиозных объединений.

К принятию такого решения побуждала и реальная обстановка в войсках и на военно-морском флоте. Статистика показывает, что верующие люди в Вооруженных силах России составляют около 63% от числа всего личного состава, при этом, кстати, наибольшее количество верующих — православные христиане. Все они граждане России, имеющие право на свободное исповедание своей веры и удовлетворение религиозных потребностей. Таким образом, решение главы государства имеет целью обеспечение конституционных прав военнослужащих. Естественно, учитывался и тот факт, что, в частности, Русская Православная Церковь, как и иные традиционные религиозные объединения России, обладая мощным духовным потенциалом, может содействовать и уже много лет содействует активизации духовного просвещения, привнесению нравственного измерения в жизнь воинских коллективов.

Возрождение института военного священства является органической частью реформирования, осовременивания Вооруженных сил. Хотя в известном смысле это возрождение в новом качестве того, что уже было в Российской армии.

На начальном этапе формирование структуры органов по работе с верующими военнослужащими — вопрос во многом административный. В центральном аппарате Минобороны России создано управление по работе с верующими военнослужащими, которое я возглавляю. В четырех военных округах в составе управлений по работе с личным составом формируются отделения, в штат которых помимо начальника — гражданского лица — входят три священнослужителя. Наконец, следующий уровень структуры — помощники командиров соединений, начальников вузов по работе с верующими военнослужащими. Проще говоря, это дивизионные, бригадные или вузовские священники. Их религиозная принадлежность зависит от того, какую веру исповедует большинство военнослужащих (для назначения священника в часть верующие должны составлять там не менее 10% от общего числа). Всего в Вооруженных силах учреждено 240 священнических должностей и 9 — гражданских служащих.

В первую очередь были созданы соответствующие должности в российских военных базах за рубежом. Военнослужащие там находятся в сложных условиях, вдали от родины, поэтому помощь батюшки там наиболее востребована. Нашим воинам за рубежом уже сейчас помогают штатные военные священники. В Севастополе это протоиерей Александр Бондаренко, который был первым в министерстве назначенцем, в Гудауте (Абхазия) — иерей Александр Терпугов, в Гюмри (Армения) — архимандрит Андрей (Вац).

— Почему именно Черноморский флот стал первопроходцем?

—Вряд ли это случайность. Вот и при Петре Великом воинская служба монахов Александро-Невской лавры начиналась на кораблях. Недаром же говорят: «Кто в море не хаживал, тот Богу не молился». В нашем же случае была добрая воля командования флота. К тому же протоиерей Александр, в недавнем прошлом — морской офицер, севастополец оказался в нужное время и в нужном месте.

По другим зарубежным военным базам вопрос решается не так просто. Это связано с тем, что кандидатам нужно на неопределенное время покинуть страну, расстаться с семьей. Параллельно встают вопросы организации богослужебной, воспитательной деятельности и быта священнослужителя. Кроме того, министр обороны Российской Федерации А.Э. Сердюков весьма ответственно относится к этому поручению главы государства. Он лично проводит отбор кандидатов, и требования к объективным данным, профессиональной квалификации и даже наличию житейского опыта очень высокие. Если священник приходит в воинский коллектив, он, конечно, должен уметь эффективно работать, решать конкретные задачи с командиром, офицерским составом, солдатами, членами семей военнослужащих, гражданским персоналом.

— Какова вообще специфика работы военного священника? Можно ли ее как-то формализовать?

— Форма не самоцель. Мы не ставим и не будем ставить перед священником задачу провести какое-то определенное количество душеспасительных бесед, исповедать и отпустить грехи стольким-то кающимся грешникам и отслужить, к примеру, пять Литургий за месяц. В большей мере, чем формы работы, которые использует священник, нас интересуют результаты, отдача от его деятельности.

Работу священника в соединении условно можно разделить на две составляющих. Во-первых, это его богослужебная деятельность, которая регламентируется священноначалием и внутрицерковными установлениями. Естественно, с учетом условий службы, планов боевой подготовки, боевой готовности и текущих задач.

Во-вторых, это участие священника в воспитательной, просветительской и иной общественной работе. Эта сфера деятельности должна быть более плотно встроена в армейскую жизнь. Воинский коллектив живет по распорядку дня, в соответствии с планами боевой подготовки и расписанием занятий. Поэтому, регламентируя работу военного священника, необходимо жестко вписывать ее в армейский график. Для этого священник должен планировать свою деятельность совместно с командиром и с его помощником по работе с личным составом. У командира есть план боевой подготовки: учения, выходы в поле или морские походы, спланирована культурно-досуговая работа. Кроме того, командование знает, -какие духовно-психологические проблемы существуют в армейском коллективе, где неладно с воинской дисциплиной, возникли острые отношения между военнослужащими, есть потребность поддержать мир в семьях военнослужащих и т.п.

После того как проблемы актуализированы и намечены направления деятельности, командир говорит: «Батюшка, дорогой, у нас есть такие-то задачи нравственного воспитания. Чем вы можете помочь?» А батюшка уже предлагает варианты. Допустим, он может принять участие в общественно-государственной подготовке, прочитать лекцию, провести беседу в коллективе, где есть дедовщина, индивидуально поработать с солдатом, который «пребывает в унынии», и т.д. Формы работы священника могут быть самыми разными, они известны. Главное, чтобы они служили выполнению тех задач в области воспитания, нравственного и духовного просвещения военнослужащих, которые они определили вместе с командиром. Эти решения оформляются месячным планом работы священнослужителя, который утверждает командир.

— Вы сказали о воспитании. Не пересекаются ли в данном случае функции священника и офицера-воспитателя. В последнее время приходится часто слышать, что, дескать, введение института военного священства вызовет массовое увольнение офицеров по воспитательной работе.

— Вы правы, такие слухи ходят. Они вызваны мероприятиями по оптимизации воспитательных структур. При этом некоторые должности сокращаются. Но хотел бы напомнить, что «после того» совсем не означает «вследствие того». Думать, что военный священник займет место воспитателя — это профанация самой идеи введения в Вооруженных силах института воинского и морского духовенства. Таким образом создается повод для недоумений, который необходимо дезавуировать. Функции священника и офицера-воспитателя не исключают и не замещают, а гармонично дополняют друг друга. Задача первого — воспитывать и настраивать людей на выполнение боевых задач теми средствами и способами, которые уже доказали свою эффективность. А священник в данном случае вносит в эту работу нравственную составляющую, обогащает и делает более действенной всю систему работы с личным составом. Вот чего мы хотим достичь. И, насколько я могу судить, в большинстве своем офицеры прекрасно это понимают.

— Но в принятом в Минобороны Положении по организации работы с верующими военнослужащими в числе обязанностей священнослужителя значатся укрепление дисциплины, профилактика правонарушений...

— В данном случае не следует путать общие идеологические цели и задачи, которые стоят перед командиром, воспитателем и священником, и обязанности каждой из сторон. В документах обозначены участие священника в просветительской работе и нравственном воспитании, а также ее формы в мирное и военное время.

О формах в мирное время мы уже говорили. Хотел бы также отметить, что в военное время своя специфика. В условиях ведения боевых действий ограничивается правовая свобода человека, всё подчинено общей цели. Командир принимает решение, в первую очередь исходя из задачи, которую решает соединение. Принцип единоначалия действует здесь более жестко, приказы командира выполняются беспрекословно. По опыту прошлых веков можно сказать, что в боевой обстановке священник должен находиться возле медицинского пункта максимально близко к передовой, оказывать помощь раненым, совершать богослужения и таинства, помогать преодолению последствий стрессовых ситуаций, обеспечивать достойное захоронение погибших и умерших, писать письма родственникам раненых и убитых бойцов. Большое значение имеет здесь личный пример батюшки.

— Если в части, где служит священник, имеется православное большинство и какая-то часть представителей других религий, как священнику вести себя с ними? Что делать с атеистами?

— Атеист — это человек, который занимает активную богоборческую позицию. По моим наблюдениям, таких людей в армии не так много. Существенно больше тех военнослужащих, которые просто не ощущают себя верующими, не «слышат» своей веры. Но реальные поступки показывают, что на самом деле во что-то они верят — кто в черную кошку, кто в летающую посуду, кто в существование некоего абсолютного разума и т.д. Это значит, что в какой-то мере они все-таки живут своеобразной духовной жизнью. И то, как с ними работать, должен подсказать священнику его пастырский опыт.

То же самое можно сказать и в отношении представителей иных вероисповеданий. Ведь опытный священник может работать не только с православными, но и с мусульманами, и с буддистами. Он понимает суть проблемы, отличает суннита от шиита, знает многие суры Корана, нравственный смысл которых коррелируется с библейскими максимами. Наконец, он просто понимает душу человека, особенно молодого, ищущего. Он может найти подход как к верующему, так и к маловерующему сердцу. Кроме того, священник должен знать в местах дислокации соединения тех священнослужителей иных вероисповеданий, которых без ущерба для дела при необходимости можно пригласить для встречи с военнослужащими. В этом смысле мы занимаем жесткую позицию только в одном: в армии не должно быть религиозной миссии и дискриминации по религиозному признаку. Мы не должны допускать попыток сделать из православного солдата мусульманина и наоборот, чтобы не создавать дополнительных напряженностей. Для нас главное — духовное просвещение, нравственное воспитание, обеспечение конституционных прав военнослужащих и обеспечение сознательной мотивации, подлинного настроя людей на выполнение воинского долга.

— Когда должна проводиться работа с военнослужащими — в служебное или во внеслужебное время? Что говорится на этот счет в разрабатываемых документах?

— Здесь невозможно причесать под одну гребенку все соединения, где введены должности помощников командиров (начальников) по работе с верующими военнослужащими. Например, у ракетчиков боевое дежурство перемежается: то три дня в патерне, то четыре. У моряков вахта в морских походах меняется каждые четыре часа. Мотострелки, танкисты и саперы могут месяцами находиться в полевых условиях. Поэтому в документах мы прописываем лишь общие принципы. Но при этом в упомянутом вами Положении написано, что командир части должен обеспечить священнику рабочее место, а также место, отведенное для богослужений. Это может быть отдельно стоящий храм или часовня или храм, встроенный в здание части. Но такое место должно быть. А уж в какое время священник будет проводить свои мероприятия, он совместно с командиром решает в зависимости от конкретных обстоятельств. Главное, чтобы вся деятельность священника: участие в общественно-государственной подготовке, коллективные и индивидуальные беседы — была закреплена в общем распорядке дня или расписании занятий.

— Кто должен заниматься обустройством воинского храма — священник или командование части? Кто выделяет средства на приобретение богослужебной утвари, облачений и всего того, что необходимо для совершения богослужений?

— Формально все, что связано с приобретением предметов культа, является делом Церкви. Кого именно — самого священника, военного отдела или епархии — в каждом конкретном случае решается по-разному. Бюджет Министерства обороны подобных расходов не предусматривает. В обязанности командира входит определить место, где можно совершать богослужения, согласовывать со священником время и оказывать помощь в организации его деятельности. Однако, как показывает практика, военнослужащие и члены их семей охотно оказывают батюшке посильную помощь: жертвуют средства, помогают кто чем может. Я знаю случаи, когда материальную помощь войсковым храмам оказывали и местные власти, и состоятельные люди, давно утратившие непосредственную связь с армией.

— Вызывает вопросы система подчинения военного священника. Выходит, что он подчиняется командиру, своему епархиальному архиерею, Синодальному отделу по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями, а также согласовывает свои действия с Преосвященным, в епархии которого располагается воинская часть, в которой служит священник. Такой вот запутанный клубок.

— Военный священник в первую очередь человек Церкви. И то, каким будет его административное подчинение внутри церковной организации, должно определять священноначалие. Я в данном случае могу высказать лишь свои личные соображения по этому поводу. Разумная и логичная система внутрицерковного подчинения военных священников существовала в Российской армии до того, как 18 января 1918 года, приказом № 39 наркома РСФСР по военным делам Н.И. Подвойского, служба военных священников была упразднена. Тогда была церковная вертикаль, во главе которой стоял протопресвитер армии и флота.

Сегодня можно было бы сделать нечто похожее. Тем более что уже есть , который является высшим административным звеном в этой сфере и эффективно координирует действия священников в войсках. Например, если сейчас священника представляют к назначению на должность, именно руководитель «военного» отдела пишет представление на имя министра обороны. И впоследствии именно отдел решает все оргвопросы и недоумения, возникающие у назначенного священника, так что фактически система уже существует, нужно просто ее совершенствовать. С точки зрения решения боевых задач, с позиций армейского командования вертикаль военного отдела может быть оптимальной формой организации деятельности военного духовенства внутри Церкви. Но представляется, что даже при вертикальном подчинении архиерей, в епархии которого расположена воинская часть, должен иметь возможность знать, что в воинском храме «право правится слово Истины». Конечно, как всё это будет осуществляться в реальной жизни, когда у нас будет запланированное число штатных военных священников, покажет опыт.

— Обычно священник приписывается к тому или иному храму. Но как быть, если полноценного храма в части нет?

— Каждый раз это следует решать индивидуально. Многие воинские храмы стоят либо в части, либо на границе между частью и гражданским поселением. В этом случае священника можно приписать к этому храму и он будет работать как с военнослужащими, так и с населением. Если же священника посылают на военную базу за рубежом или иной закрытый военный городок, где пока еще нет храма, то ему до поры до времени имеет смысл юридически оставаться в епархии. Мне кажется, в таких обстоятельствах епархиальный архиерей мог бы некоторое время продолжать числить его клириком того храма, где священник служил до назначения в часть. По крайней мере, до тех пор, пока на территории части не будет построено культовое здание.

— Известно ли на сегодняшний день количество храмов и часовен, расположенных на территории воинских частей?

— Как раз сейчас мы завершаем инвентаризацию таких культовых объектов, расположенных на территориях, подведомственных Минобороны России. Пока у нас есть информация о 208 храмах и часовнях только Русской Православной Церкви. Информации о храмах иных деноминаций не поступало. Понятно, что такое количество сооружений требует к себе огромного внимания. В рамках реформы идет сокращение числа военных городков и гарнизонов. И вы понимаете, что если в городке, подпадающем под сокращение, имеется часовня или храм, то при уходе военных с этой территории судьба их может быть незавидной. Что делать с таким храмом? Это очень серьезный вопрос. В настоящее время по решению министра обороны и Святейшего Патриарха создана совместная рабочая группа, сопредседателями которой являются статс-секретарь, заместитель министра обороны Российской Федерации Н.А. Панков и председатель Московского Патриархата . В состав группы вошли по пять специалистов от Русской Православной Церкви и Министерства обороны. Ее задача сформировать нормативно-правовую базу культовых объектов на территориях Минобороны, а также наладить их учет и дальнейшую эксплуатацию в соответствии с требованием законодательства. Группой проведены первые два заседания, на которых определены, в частности, задачи регистрации и паспортизации культовых объектов.

— Насколько я понимаю, по трудовому договору, который заключается с военным священником, служба в части является его основным местом работы.

— Совершенно верно. Священник должен проводить в части основную часть своего рабочего времени. Конечно, формализма быть не должно. Командир со священником вместе должны определять время нахождения священника в расположении части и формы его работы. Но если в части есть храм, то священник основное время может находиться там, тогда и командир и все желающие будут знать, куда они могут в свободную минуту прийти побеседовать, получить духовное утешение. В целом же само собой разумеется, что священник будет там, где он нужнее.

— Насколько важным для военного священника является личный опыт армейской службы?

— Конечно, личный опыт воинской службы играет в работе военного священника существенную роль. Такой человек при заключении договора знает, куда он идет. Ему не требуется много времени для адаптации в коллективе, он владеет терминологией, знаком со спецификой службы и т.д. Понятно, однако, что мы не можем настаивать, чтобы военными священниками становились только бывшие военнослужащие. Так или иначе, мы планируем организовать профессиональную доподготовку принятых на штатные должности помощников командиров (начальников) по работе с верующими военнослужащими. Для этого будут организованы краткосрочные курсы на базе одного из столичных вузов.

религия воспитание армия духовенство

Основной фигурой в воинской церкви и во всей системе духовно-нравственного воспитания нижних чинов и офицеров являлся армейский и флотский священник. История военного духовенства уходит корнями в эпоху зарождения и развития войска дохристианской Руси. В то время служителями культа являлись волхвы, кудесники, колдуны. Они входили в число руководителей дружины и своими молитвами, ритуальными действиями, рекомендациями, жертвоприношениями содействовали военным успехам дружины, всего войска.

По мере формирования постоянного войска постоянным становилось его духовное обслуживание. С появлением стрелецкого войска, которое к XVII в. превратилось во внушительную военную силу, предпринимаются попытки выработать и закрепить в уставах единый порядок несения и обеспечения военной службы. Так, в уставе «Учение и хитрость ратного строя пехотных людей» (1647) впервые упоминается полковой священник.

В соответствии с армейскими и флотскими руководящими документами полковой священник и иеромонах, кроме отправления богослужений и молитв, были обязаны «смотреть прилежно» за поведением нижних чинов, следить за непременным принятием исповеди и святого причастия.

Чтобы священник не вмешивался в другие дела и не отвлекал военнослужащих от порученной им работы, круг его обязанностей был ограничен твердым предупреждением: «Больше ни в какие дела не вступать, ниже что по воле и пристрастию своему затевать». Линия на полное подчинение священника в делах воинских командиру-единоначальнику нашла у офицеров одобрение и закрепилась в жизнедеятельности войск.

До Петра 1 духовные запросы воинов удовлетворялись временно прикомандированными к полкам священниками. Петр по примеру западных армий создал структуру военного духовенства в армии и на флоте. Каждый полк и корабль стали иметь штатных военных священников. В 1716 г. впервые в уставах русской армии появляются отдельные главы «О священнослужителях», которые определяли их правовое положение в армии, основные формы деятельности, обязанности. Священников в армейские полки назначал Святейший Синод по представлениям тех епархий, где располагались войска. При этом предписывалось назначать в полки священников «искусных» и известных своим благонравным поведением.

Аналогичный процесс шел и на флоте. Уже в 1710 г. в «Артикулах военных Российскому флоту», действовавших вплоть до принятия в 1720 г. Морского устава, излагались правила совершения утром и вечером молитв и «чтения слова Божия». В апреле 1717 г. высочайшим повелением было решено «в Российском флоте содержать на кораблях и других военных судах 39 священников». Первым военно-морским священником, назначенным 24 августа 1710 г. к адмиралу Ф.М. Апраксину, был священник Иван Антонов.

Вначале военное духовенство находилось в ведении местной церковной власти, но в 1800 г. оно отделяется от епархиального, в армии вводится должность полевого обер-священника, которому подчиняются все священники армии. Первым главой военного духовенства стал протоиерей П.Я. Озерецковский. Впоследствии главный священник армии и флота стал называться протопресвитером.

После проведения военной реформы 60-х годов XIX в. управление военным духовенством приобрело достаточно стройную систему. По «Положению об управлении церквами и духовенством военного ведомства» (1892) все духовенство Вооруженных сил России возглавлялось протопресвитером военного и морского духовенства. По рангу он приравнивался к архиепископу в духовном мире и к генерал-лейтенанту - в военном, имел право на личный доклад царю.

Учитывая, что российская армия комплектовалась не только православными, но на службе в ней состояли представители других конфессий, в штабах военных округов и на флотах были, как правило, один мулла, ксендз, раввин. Проблемы межконфессиональности решались также за счет того, что в основу деятельности военного духовенства закладывались принципы единобожия, уважения других вероисповеданий и культовых прав их представителей, веротерпимости, миссионерства.

В рекомендациях военным священникам, опубликованным в «Вестнике военного духовенства» (1892), разъяснялось: «...все мы христиане, магометане, евреи вместе одновременно молимся Богу нашему, - потому Господь Вседержитель, сотворивший небо, землю и все, что на земле, есть для всех нас единый истинный Бог».

Правовой базой отношения к воинам-иноверцам служили воинские уставы. Так, устав 1898 г. в статье «О богослужении на корабле» предписывал: «Иноверцы христианских исповеданий совершают общественные молитвы по правилам своей веры, с разрешения командира, в назначенном месте, и, по возможности, одновременно с православным богослужением. Во время продолжительных плаваний они увольняются, по возможности, в свою церковь для молитвы и для говения». Этим же уставом разрешалось находящимся на корабле мусульманам или евреям «читать общественные молитвы по правилам своей веры: мусульманам - по пятницам, евреям - по субботам». В главные праздники иноверцы, как правило, освобождались от службы и увольнялись на берег.

Вопрос межконфессиональных отношений регулировался и циркулярами протопресвитера. В одном из них предлагалось «избегать, по возможности, всяких религиозных споров и обличений иных исповеданий» и следить, чтобы в полковые и госпитальные библиотеки не попадала литература «со встречающимися резкими выражениями по адресу католичества, протестантизма и других вероисповеданий, так как подобные литературные произведения могут оскорблять религиозное чувство принадлежащих к этим исповеданиям и ожесточать их против Православной Церкви и в воинских частях сеять пагубную для дела вражду». Величие православия военным священникам рекомендовалось поддерживать «не словом обличения инаковерующих, а делом христианского самоотверженного служения как православным, так инославным, памятуя, что и последние проливают кровь за Веру, Царя и Отечество».

Непосредственная работа по религиозно-нравственному воспитанию возлагалась в большинстве своем на полковых и корабельных священников. Их обязанности были достаточно продуманными и многообразными. В частности, на полковых священников возлагалась обязанность внушать нижним чинам христианскую веру и любовь к Богу и ближним, уважение к верховной монархической власти, ограждать военнослужащих «от вредных учений», исправлять «нравственные недостатки», предотвращать «отступления от православной веры», во время военных действий ободрять и благословить своих духовных детей, быть готовыми положить за веру и Отечество свои души.

Особое значение в деле религиозно-нравственного воспитания нижних чинов отводилось Закону Божьему. Хотя Закон и являлся собранием молитв, особенностей богослужений и таинств православной церкви, солдаты, в большинстве своем малообразованные, на его уроках получали знания из мировой истории и истории России, а также примеры нравственного поведения, основывающиеся на изучении заповедей христианской жизни. Интересно определение человеческой совести, даваемое в четвертой части Закона Божьего: «Совестью называется внутренняя духовная сила в человеке... Совесть есть внутренний голос, который говорит нам, что есть добро и что есть зло, что честно и что нечестно, что справедливо и что несправедливо. Голос совести обязывает нас делать добро и уклоняться от зла. За все доброе совесть награждает нас внутренним миром и спокойствием, а за все недоброе и злое осуждает и наказывает, и человек, поступивший против совести, чувствует в себе нравственный разлад - угрызения и мучения совести».

Полковой (корабельный) священник имел своеобразный церковный актив, добровольных помощников, занимавшихся сбором пожертвований, помогавших во время церковных служб. В деятельность воинской церкви вовлекались и члены семей военнослужащих: пели в хоре, занимались благотворительной деятельностью, работали в госпиталях и др. Церковь способствовала установлению близости нижних чинов и офицеров. В религиозные праздники, особенно в Рождество и на Пасху, офицерам рекомендовалось быть в казармах и христосоваться с подчиненными. После христосования священник части со своими помощниками обходили семьи офицеров, поздравляя их и собирая пожертвования.

Во все времена воздействие словом военные священники подкрепляли твердостью своего духа, личным примером. Многие командиры высоко ценили деятельность военных пастырей. Так, командир гусарского Ахтырского полка, характеризуя военного священника отца Раевского, участвовавшего во многих боях с французами, писал, что он «находился при полку безотлучно во всех генеральных сражениях и даже атаках, под неприятельским огнем... ободряя полк помощью Всевышнего и благословенным оружием Божьим (св. крестом), пораженных смертельною раною... непременно исповедовал и напутствовал в жизнь вечности святыми таинствами; убитых же в сражении и умерших от ран погребал по чиноположению церковному...» Подобным образом начальник 24-й пехотной дивизии генерал-майор П.Г. Лихачев и командир 6-го корпуса генерал Д.С. Дохтуров характеризовали священника Василия Васильковского, неоднократно раненного и награжденного за свои подвиги орденом св. Георгия 4-й степени.

Известно немало случаев героического служения священников, находящихся в плену или на оккупированной врагом территории. В 1812 г. протоиерей Кавалергардского полка Михаил Гратинский, находясь в плену у французов, ежедневно служил молебны о ниспослании победы русской армии. За духовные и боевые подвиги военный священник был награжден крестом на Георгиевской ленте, а царь назначил его своим духовником.

Не менее самоотверженными были подвиги военных священников в русско-японской войне 1904-1905 гг. Все знают о подвиге крейсера «Варяг», о котором сложена песня. Но не всем известно, что вместе с его командиром капитаном 1 ранга В.Ф. Рудневым служил корабельным священником его однофамилец Михаил Руднев. И если командир Руднев управлял боем из боевой рубки, то священник Руднев под артиллерийским огнем японцев «бестрепетно ходил по залитой кровью палубе, напутствуя умиравших и воодушевляя сражавшихся». Так же действовал и корабельный священник крейсера «Аскольд» иеромонах Порфирий во время боя в Желтом море 28 июля 1904 г.

Беззаветно служило, мужественно и геройски себя проявило военное духовенство и в годы Первой мировой войны. Подтверждением его ратных заслуг служит тот факт, что, по неполным данным, за годы Первой мировой войны священникам было вручено: 227 золотых наперсных крестов на Георгиевской ленте, 85 орденов Св. Владимира 3-й степени с мечами, 203 ордена Св. Владимира 4-й степени с мечами, 643 ордена Св. Анны 2-й и 3-й степени с мечами. Только в 1915 г. к высоким боевым наградам было представлено 46 военных священников.

Однако далеко не всем отличившимся на полях сражений довелось увидеть свои награды, почувствовать славу и почет, заслуженные в суровую военную пору. Война не щадила и военных священников, вооруженных только верой, крестом и желанием послужить Отечеству. Генерал А.А. Брусилов, описывая бои русской армии в 1915 г., писал: «В тех жутких контратаках среди солдатских гимнастерок мелькали черные фигуры - то полковые батюшки, подоткнув рясы, в грубых сапогах шли с воинами, ободряя робких простым евангельским словом и поведением... Они навсегда остались там, на полях Галиции, не разлучившись с паствой». По неполным данным, сложили свои головы или были искалечены в боях более 4,5 тысячи священнослужителей. Это убедительное свидетельство того, что военные священники не кланялись пулям и снарядам, не отсиживались в тылу, когда их подопечные проливали кровь на поле боя, а до конца исполняли свой патриотический, служебный и нравственный долг.

Как известно, в годы Великой Отечественной войны в Красной армии священников не было. Но представители духовенства принимали участие в боевых действиях на всех фронтах Великой Отечественной войны. Многие священнослужители награждены орденами и медалями. Среди них - орденом Славы трёх степеней диакон Б. Краморенко, орденом Славы III степени - клирик С. Козлов, медалью «За отвагу» священник Г. Степанов, медалью «За боевые заслуги» - митрополит Каменский, монахиня Антония (Жертовская).

», изданном Московской типографии в царствование Алексея Михайловича , в главе, определяющей жалование воинским чинам , уже значится полковой священник.

Полковые священники представляли наиболее многочисленный отряд военного духовенства, они приравнивались к офицерам в чине капитан и получали практически полный капитанский рацион: жалованье в сумме 366 рублей в год, столько же столовых, не считая других видов довольствия. За выслугу устанавливались прибавки к жалованью: за 10 лет службы в военном ведомстве - 25 % от жалованья, за 20 лет - половина жалованья.

К концу XIX века в русской армии и на флоте насчитывалось около 5 тысяч лиц из числа военного духовенства. Численный состав священников в русской армии определялся штатами , утвержденными военным министром.

Главной задачей священника в военное время , кроме совершения богослужений, было влияние на свою паству личным примером, твердостью духа в сложнейших ситуациях, стойкостью в исполнении воинского долга. Они участвовали также в принятии присяги новобранцами.

«Полковой священник принимает на себя особенную чрезвычайную миссию во время сражения русского воинства с неприятелем. Священник должен запастись самоотвержением, чтобы, стоя в пылу битвы , быть способным поддерживать в армии надежду на помощь Божию и свои собственные силы, вдохнуть в неё патриотический героизм к Царю и Отечеству» , - писал Н. К. Невзоров .

В бою место нахождения полкового священника должно было быть на передовом перевязочном пункте, где скапливались раненые, нуждавшиеся в моральной поддержке и медицинской помощи. Поэтому от священника требовалось помимо выполнения своих прямых функциональных обязанностей уметь выполнять обязанности медперсонала. В случаях необходимости, когда того требовали обстоятельства, полковые священники находились и среди сражающихся.

В русской армии полковыми священниками были священнослужители разных конфессий - христианства, иудаизма, ислама (полковой мулла).

Современность

В августе 2015 года на заседании Межрелигиозного совета России было рассмотрено предложении о создании неформальных рабочих групп из представителей традиционных религий при помощниках начальников территориальных УФСИН по работе с верующими и воинских частях. Высказываясь относительно состава групп, культуролог Юсуф Малахов отметил, что в штат режимных учреждений для исполнения целей нравственного направления не должны назначаться духовные лица во избежание конфликта интересов различных централизованных организаций, когда каждая из них будет пытаться назначить своего человека, и предложил определить на эти позиции действующих офицеров, которые смогли бы совмещать привычную службу с религиозной деятельностью, тем самым можно избежать и лишних расходов на подготовку новых кадров.

Кто такие военные священники? В каких "горячих точках" они служат и как они живут? О том, какую роль играют военные священнослужители в конфликтных точках и как помогают солдатам, рассказал председатель Синодального отдела по взаимодействию с вооруженными силами протоиерей Сергий Приваловв программе "Образ" на Царьграде.

В чем особенность военных священников

Вероника Иващенко:Для начала позвольте спросить: какую роль священнослужители сегодня играют в вооруженных российских силах?

Сергий Привалов:Роль всегда было высока. Эта роль - привнести духовную составляющую в служение Отечеству.

В настоящее время военный священник - он, с одной стороны, такой же священник, как на приходе. Но в нем есть одно, наверное, самое кардинальное отличие. Он готов быть вместе с военнослужащими. Он готов быть вместе с теми, кто защищает наше Отечество, нашу Родину, наши самобытные традиции, нашу духовную жизнь. И в этом случае священнослужитель становится не только в ряд тех, кто с оружием защищает. Но он привносит в эту вооруженную защиту духовный смысл.

Дополнительную силу.

Не только дополнительную духовную силу, но, с другой стороны, и нравственную составляющую. Потому как священнослужитель - это человек, имеющий призвание от Бога. Он вносит в воинское формирование очеловечение и осмысление того служения, к которому призваны военнослужащие. Люди с оружием - для них это ответственное послушание. И применение этого совершеннейшего оружия сегодня должно быть в чистых руках, с нравственным камертоном в душе каждого человека. А это, в первую очередь, характерно тому, что привносит священнослужитель в войсках.

Православные священники в Сирии

Отец Сергий, сейчас наши военнослужащие участвуют в боевых действиях в Сирии. Скажите, каким-то образом в этих тяжелейших условиях их духовно окормляют православные священники?

Да. Практически ежедневно совершаются богослужения. На авиабазе в Хмеймиме штатный военный священник присутствует вместе с военнослужащими. Более того, в большие праздники, великие праздники Русская Православная Церковь направляет дополнительно священнослужителей и певчих для участия в богослужениях не только на авиабазе Хмеймим, но и на военно-морскую базу Тартус.

Вот в Хмеймиме буквально совсем недавно состоялось освящение православной часовни в честь святаго великомученика Георгия Победоносца. И должен в скором времени быть освящен храм в Тартусе, в честь святаго праведного воина Федора Ушакова. Вот владыки, и тартусский, и владыка, который омофором покрывает Антиохийский патриархат и, в частности, авиабазу в Хмеймиме благословили сооружение православных церковных духовных. И вот совсем недавно принимали участие с владыкой Антонием Ахтубинским и Енотаевским в освящении этой часовни. Весь личный состав присутствовал на освящении.

Поэтому священники рядом. Священники внутри воинских формирований, они вместе с военнослужащими, даже в этих так называемых "горячих точках".

Наше главное оружие - это молитва

Отец Сергий, недавно Святейший Патриарх Кирилл высказался об идеале христолюбивого воинства, приведя в пример войну на Ближнем Востоке. Действительно борьба с тем самым страшным врагом невозможна только с помощью оружия?

Конечно. Поэтому и Русская Православная Церковь молится. Самое главное наше оружие - это молитва. И чем больше будет последователей христианской веры в мире, тем чище, тем духовнее, тем более миролюбивым станет человечество.

Поэтому религия любви, христианство - это такой потенциал, к которому должны прибегать люди. Они должны сравнить и другие религии, и, в первую очередь, тех людей, которые вообще отвергают религию и хотят быть т.н. атеистами. Или те, которые выбирают путь псевдорелигии, терроризм. Вот в этом случае христианство являет то значение и ту основу, к которой нужно прибегать, чтобы победить в духовной схватке. В этом случае молитва должна быть естественным состоянием души православного воина.

И, наверное, именно поэтому так растет востребованность военных священников?

Безусловно, и особенно в "горячих точках". Когда люди чувствуют, что не только сила оружия нужна. Нужна уверенность в своих действиях. Нужна уверенность в правоте своего служения. Внутри воинской части, соединений. И самое главное, что люди, обращаясь ко Христу, получают эту помощь. Многие впервые надевают на себя крестики православные. Многие крестятся. Многие впервые приходят к исповеди и ко святому причастию. Это, на самом деле, радостное событие для священнослужителей.

Сейчас около 170 штатных военных священников

А расскажите, сколько сейчас военных священников?

Военных священнослужителей на сегодняшний день порядка 170 человек. Это те, которые штатно назначены. И более 500 в разном качестве, мы называем их внештатными военными священнослужителями, служат в воинских частях. Периодически приходя, совершая богослужения, окормляя пасомых.

А скажите, можно ли их называть капелланами, правильно ли это?

Ну, в Русской Православной Церкви слово "капеллан" больше ассоциируется с католичеством или с протестантизмом. А в нашем обиходе иногда называют капелланами. Что, может быть, не совсем правильно, но есть такая тенденция называть военных священнослужителей так же, как унифицированно называют на Западе. Но я думаю, что каждый военный священнослужитель - он, безусловно, от этого не изменяет своего духовного внутреннего содержания.

Расскажите, пожалуйста, какие требования их отбора? Они участвуют ли вместе в военных учениях с обычными военнослужащими?

Во-первых, отбор достаточно жесткий. В первую очередь, он касается духовного образования. То есть, мы отбираем тех священнослужителей, которые имеют достаточно высокий уровень и духовного, и светского образования. Второй критерий - это навыки работы в воинской среде. То есть, должны иметь опыт пастырского служения, окормления воинских формирований. И третье, естественно, здоровье. То есть, человек должен быть готов к этому служению, сам должен изъявить желание пройти отбор соответствующий по линии Министерства обороны, в кадровых органах. И только после этого, и по рекомендации правящего архиерея своей епархии, он рассматривается уже Синодальным отделом по взаимодействию с вооруженными силами. И утверждает это решение министр обороны Российской Федерации.

К слову, какие сейчас в вашем отделе наиболее острые вопросы?

Я бы не сказал, что какие-то вопросы стоят сугубо остро и мы их не способны решить. То есть, все то, что происходит, на сегодняшний день, - это решаемые проблемы.

Безусловно, одной из таких проблем является кадровый состав военных священнослужителей. У нас-то 268 штатных должностей, а назначено пока 170. Поэтому в дальних регионах, на северах, Дальний Восток, еще не до конца укомплектованы штатные должности военных священнослужителей. А дальше должна быть сформирована соответствующая база духовного просвещения. То есть, нам очень хочется, чтобы священника услышали, чтобы было выделено соответствующее время и место, где бы священник рассказывал о Христе, о духовных основах воинского служения Отечеству. Вот для этого нужно очень много еще пройти в воинской среде, добиться того, чтобы нас поняли, услышали и предоставили нам такую возможность. Не только, как некоторые говорят, с каждым военнослужащим в отдельности, но и с большими подразделениями одновременно.

Из офицеров в военные священники

Отец Сергий, многие военные священники в прошлом были офицерами, в том числе, и Вы, правильно?

Правильно.

Расскажите, пожалуйста, часто ли случается, что именно военные становятся священниками?

Ну, во-первых, человек, который сам познал Христа, он уже не может не говорить о нем. Если человек был ранее в офицерской должности, то он понимает, что следующий этап его служения - это нести слово Божие уже в священном сане. Но, опять-таки, среди тех, кого он больше всего знает и лучше всего ориентируется в той или иной обстановке внутри воинских частей.

И поэтому вот процент тех, которые являлись ранее офицерским составом, или прошли военную службу, может быть, в качестве контрактников, он достаточно высок. Но это не является единственным и правильным критерием отбора военных священников. Потому что есть военные священнослужители, которые даже никогда не служили в армии.

Но при этом они духом и своей любовью настолько близко к воинским частям и к тем ребятам, которые служат в войсках, что они стяжали такой авторитет. Они по-настоящему стали отцами для этих ребят-военнослужащих. Поэтому тут нужно смотреть на духовное призвание. А призывает сам Господь. А если так, то человек не может не служить ближнему. А кто больше всего нуждается? Конечно, военные. Потому как для них Христос - это защита. Для них Христос - это опора. Для них Спаситель - это цель жизни. Потому как именно тогда, когда они находятся внутри вот в таких тяжелейших условиях, они обращаются к Богу искренне. И вот в этом случае священник должен быть рядом. Он должен и молитвой своей поддержать ребят, и, в первую очередь, духовно наставить.

Среди военных все больше верующих

А как влияют священники на взаимоотношения военнослужащих? Может быть, изменилась ситуация с дедовщиной, они влияют на моральное развитие?

Наверное, все-таки самое главное - это то, что изменилось отношение человека к обществу, к миру, к самому себе и к религии, в принципе. То есть, число верующих и которые осознанно говорят, что они православные, вот вы говорили про 78%, сейчас уже даже больше процент, больше 79%.

И самое главное, что ребята, военнослужащие, не боятся исповедовать свою веру. Они осознанно крестятся, ходят в храмы, участвуют в богослужениях. Вот это, наверное, самое главное, что произошло с прибытием или с участием священнослужителей в воинских частях.

Второе - это изменение внутреннего климата внутри воинских частей. Изменилась, или улучшилась даже, воинская дисциплина. Я думаю, что во многом эти вопросы, конечно, не только к священникам, и их заслуга, что дедовщина сходит на нет. Во-первых, это очень правильные и грамотные решения министра обороны Российской Федерации Сергея Кужегетовича Шойгу. И сама по себе дедовщина, которая предполагает двухлетний призыв, когда одни по отношению к другим военнослужащим старшие и младшие, - вот это искусственное разделение приводило к конфликтам.

Сейчас этого нет. Все служат всего лишь один год. Это раз. И второе, задачи, которые решают вооруженные силы, стали, в первую очередь, боевыми. Людей готовят к войне. И поэтом они стараются соответствующим образом относиться к своему служению. Учения, переброски, перегруппировки.

Это все говорит о том, что некогда заниматься какими-то неуставными взаимоотношениями. Понятно, что может быть все, что угодно. Но в лучшую сторону изменяется отношение человека к человеку внутри воинского коллектива. Потому как они исполняют сейчас свой долг. Иногда в отрыве от своей родной земли. И очень часто с участием серьезнейших мероприятий, которые требуют концентрации, братского плеча своего сослуживца. Вот все это, ну, в комплексе, естественно, улучшает обстановку внутри воинских частей. И священники рядом всегда.+

То есть, на полевых учениях они вместе с военнослужащими выходят, выставляют свои палатки, храмы-палатки, стараются молиться вместе с ними. То есть, это, на самом деле, реальная боевая работа военного священнослужителя.

Не каждый знает, что военные священники в российской армии имеются не понаслышке. Впервые они появились в середине XVI века. В обязанности военных священников вменялось преподавание Закона Божьего. Для этого устраивались отдельные чтения и беседы. Священники должны были стать примером благочестия и веры. Со временем это направление в армии было забыто.

Немного истории
В Воинском уставе ратное духовенство впервые официально появилось в 1716 г., по приказу Петра Первого. Он решил, что священники должны были находиться везде – на кораблях, в полках. Морское духовенство было представлено иеромонахами, их главой был обер-иеромонах. Сухопутные священники подчинялись полевому «оберу», в мирные времена – архиерею епархии, где располагался полк.

Екатерина Вторая несколько изменила эту схему. Она поставила во главе только одного обера, под руководством которого были священники как флота, так и армии. Он получал постоянное жалованье, после 20 лет служения ему начислялась пенсия. Затем структура военного духовенства корректировалась в течение ста лет. В 1890 г. появилось отдельное церковно-военное ведомство. В него входили многие церкви, соборы:

· тюремные;

· госпитальные;

· крепостные;

· полковые;

· портовые.

У военного духовенства появился собственный журнал. Были определены определенные оклады, в зависимости от сана. Главный священник приравнивался к генеральскому чину, ниже по званию – к оберу, майорскому, капитанскому и т. д.

Многие военные священники проявили героизм в Первую мировую и примерно 2500 человек получили награды, было вручено 227 золотых крестов. Одиннадцать священнослужителей получили Орден Св. Георгия (четверо из них – посмертно).

Институт военного духовенства был ликвидирован по приказу Народного комиссариата в 1918 г. Из армии было уволено 3700 священнослужителей. Многие из них подверглись репрессиям, как классово чуждые элементы.

Возрождение военного духовенства
Идея возродить военных священников возникла в середине 90-х гг. Советские руководители не дали направлению широкого развития, но дали положительную оценку инициативе РПЦ (Русской православной церкви), так как идеологический стержень был необходим, а новая яркая идея еще не была сформулирована.

Однако идея так и не получила развития. Простой батюшка не годился для армии, нужны были люди из среды военных, которых бы уважали не только за мудрость, но и за отвагу, доблесть и готовность к подвигу. Первым таким священником стал Киприан-Пересвет. Изначально был солдатом, потом стал инвалидом, в 1991 г. принял постриг, через три года стал священником и начал служить в армии в этом чине.

Он прошел чеченские войны, был пленен Хаттабом, находился у расстрельной черты, смог выжить после тяжелых ранений. За все это и был наречен Пересветом. Он имел собственный позывной «ЯК-15».

В 2008-2009 гг. в армии проводились специальные опросы. Как оказалось, почти 70 процентов военнослужащих – верующие. Об этом был проинформирован Медведев Д. А., который был в то время президентом. Он и дал указ возродить институт военного духовенства. Приказ был подписан в 2009 г.

Копировать структуры, бывшие еще при царской власти, не стали. Началось все с формирования Управления по работе с верующими. В организации было создано 242 единицы помощников командиров. Однако за пятилетку все вакансии заполнить не удалось, несмотря на множество кандидатур. Слишком высока оказалась планка требований.

Управление начало работу со 132 священниками, из которых двое – мусульмане и один буддист, остальные – православные. Для них всех была разработана новая форма и правила ее ношения. Она утверждена патриархом Кириллом.

Военные священники должны носить (даже на учениях) воинскую полевую форму. На ней нет погон, наружных или нарукавных знаков, но имеются петлицы с темными православными крестами. Во время богослужения военный священник поверх полевой формы обязан надевать епитрахиль, крест и поручи.

Сейчас обновляются и строятся базы для духовной работы на суше и флоте. Уже действует больше 160 часовен и храмов. Они строятся в Гаджиево и Североморске, в Канте и других гарнизонах.

Свято-Андреевский морской кафедральный собор в г. Североморске

В Севастополе военизированным стал храм Св. Архистратига Михаила. Ранее это здание использовалось только как музей. Правительством было принято решение на всех кораблях первого ранга выделить помещения для совершения молитв.

Военное духовенство начинает новую историю. Как она будет развиваться, насколько окажется нужной и востребованной – покажет время. Однако, если оглянуться на прежнюю историю – священнослужители поднимали воинский дух, укрепляли его, помогали людям справляться с трудностями.